> Figure 1.--

A Russian correspondent has provided us a review of a >Russian book on Soviet cryptology. We are attempting to translate it. As our translation is primarily a computer translation, we will post both the originsl Russian and the English translation. The article deals with Soviet incription of secure military communications, not code breaking efforts. The author contends that Soviet encription decvices were not cracked during the War. Our understanding is that some Soviet codes were cracked. The computer translation is not very satifactory. The translation needs a Russian speaker to put it into easily understandable English.

Russian Article

№ 1(86), 2011. Проблемы образования, науки и культуры. Великая победа 1945 года: взгляд из XXI века [Содержание выпуска][Предшествующая статья][Следующая статья] Д. А. Ларин Советская шифровальная служба в годы Великой Отечественной войны УДК 94(470)“1941/1945” + 343.9.018 Представлен обзор истории становления советской шифровальной науки и техники в 1920–1940-е гг. Особое внимание уделено советским шифровально-техническим разработкам периода Великой Отечественной войны. Ключевые слова: великая отечественная война, криптография, шифры, шифровальная техника

Создание и развитие собственной шифровальной службы СССР началось после окончания Гражданской войны. Так называемые «ручные» системы кодирования и шифрования не могли справиться со все возрастающими потоками информации по причине неизбежно низкой скорости ее обработки. Разработки механических и электромеханических машин для шифрования текстов, а также электрических шифраторов для радио и телефонных переговоров приобретают исключительно высокую актуальность. В СССР пионерами машинного шифрования стали специалисты, работавшие в области криптографической защиты речевого сигнала. Первые разработки аппаратов секретного телефонирования в СССР относятся к 1927–1928 гг., когда в НИИС (Научно-исследовательский институт связи) РККА были изготовлены для погранохраны и войск ОГПУ 6 аппаратов ГЭС (конструктор Н. Г. Суэтин) и проведены работы, направленные на создание усовершенствованного секретного полевого телефона ГЭС-4 [2]. В 1930-х гг. в области секретной телефонии вели работы 7 организаций: НИИ Наркомата почт и телеграфа (НКПиТ), НИИС РККА, завод им. Коминтерна, завод «Красная заря», НИИ связи и телемеханики ВМФ, НИИ № 20 Наркомата электропромышленности (НКЭП), лаборатория НКВД. В 1930 г. были сданы в эксплуатацию первые линии междугородной правительственной высокочастотной связи (ВЧ-связь) Москва — Ленинград и Москва — Харьков. К началу Великой Отечественной войны ВЧ-связь была организована между Москвой и большинством столиц союзных республик, многими областными центрами, военными округами. При этом следует отметить, что сама технология ВЧ-связи, без применения аппаратуры шифрования, могла защитить только от прямого прослушивания. Дело в том, что по проводам передавался ток высокой частоты, модулированный звуковым сигналом от мембраны телефона. Такой сигнал не воспринимается человеческим ухом без соответствующей обработки. А вот если его пропустить через простейший приемник, то разговор восстанавливался в первозданном виде. Любой техник на междугородной станции Наркомата связи мог прослушать разговоры правительства по ВЧ. Исходя из вышеизложенного, задача разработки и внедрения шифротехники на линии советской правительственной связи была чрезвычайно актуальной. В 1935–1936 гг. на заводе «Красная заря» было создано устройство автоматического засекречивания телефонных переговоров — инвертор ЕС (назван по начальным буквам фамилий разработчиков — К. П. Егорова и Г. В. Старицына) и налажен его выпуск для каналов телефонной высокочастотной связи. Через год ленинградский завод «Красная заря» наладил выпуск шифратора ЕС-2. В 1937 г. для радиотелефонных каналов была разработана и подготовлена к серийному выпуску аппаратура под индексом ЕИС-3 (Егоров — Ильинский — Старицын). В течение последующих трех лет завод «Красная заря» освоил выпуск целой серии аппаратуры простого засекречивания, подобной ЕС-2 (ЕС-2М, МЕС, МЕС-2, МЕС-2А, МЕС-2АЖ, ПЖ-8, ПЖ-8М и др.), которая подключалась непосредственно к аппаратуре ВЧ-связи СМТ-34. К 1940 г. завод выпустил 262 аппарата, в основном с инверсией спектра. Принцип работы новинки был достаточно прост: инверсия с одновременной подачей в канал связи мешающего тона с высоким тембром. С 1939 г. поступила в серийное производство междугородная автоматика для ВЧ-связи МА-5 (на 5 абонентов и 10 каналов) и малый вариант на 3 абонента — МА-3, что обеспечивало автоматическое соединение абонентов без помощи телефонисток. По состоянию на 1941 г. в стране функционировало 116 ВЧ-станций и 39 трансляционных пунктов, а количество обслуживаемых абонентов высшего партийного и государственного руководства достигло 720 [2].

Устройства типа «ЕС» успешно использовались для организации ВЧ-связи практически на всем протяжении Великой Отечественной войны и позднее. Во второй половине 1938 г. была завершена разработка и проведены испытания аппаратуры «сложного» засекречивания С-1. Препятствиями на пути серийного производства С-1 были сложность и высокая стоимость этой аппаратуры. К первому периоду войны относится разработка аналогичной портативной, исполненной в виде чемодана, засекречивающей аппаратуры типа СИ-15 («Синица») и САУ-16 («Снегирь»), которая применялась для засекречивания любых каналов и использовалась в основном при выездах командующих фронтами и представителей Ставки Верховного главнокомандования в пункты, не имеющие ВЧ-станций [2]. В 1938–1939 гг. в ЦНИИ связи НКПиТ были организованы две лаборатории под руководством В. А. Котельникова по засекречиванию телеграфной и телефонной информации. Котельниковым впервые в СССР были разработаны принципы построения телеграфной засекречивающей аппаратуры путем наложения на сообщения знаков шифра (аппаратура «Москва»). Предложенная В. А. Котельниковым схема наложения шифра на открытый текст оказалась очень привлекательной и долгое время использовалась в аппаратуре следующих поколений. На заводе № 209 в 1938 г. был размещен заказ на 30 приборов С-308-М, которые гарантировали практически полную невозможность дешифрования телеграфных сообщений [2]. В начальный период формирования телефонной лаборатории в ней работали Ю. Я. Волошенко, Д. П. Горелов, М. Л. Дайчик, Г. Двойневский, А. Я. Захарова, К. Ф. Калачев, Н. Н. Коробков, Р. Лейтес, В. А. Малахов, В. Н. Мелков, Н. Н. Найденов, А. П. Петерсон, Строганов, А. М. Трахтман, Н. А. Тюрин, В. Б. Штейншлегер и др. [12].

В 1939 г. В. А. Котельникову было поручено решение важной государственной задачи — создание шифратора для засекречивания речевых сигналов с повышенной стойкостью к дешифрованию. Заказчиком аппаратуры был отдел правительственной ВЧ-связи. Помимо В. А. Котельникова в работах по секретной телефонии принимали участие А. Л. Минц, К. П. Егоров, В. К. Виторский. С началом Великой Отечественной войны сотрудники завода «Красная заря» были эвакуированы в Уфу и вошли в состав Государственного союзного производственно-экспериментального института (ГСПЭИ 56), где продолжили результативно работать. Разработанная под руководством Котельникова и испытанная еще в 1938 г. сложная засекречивающая аппаратура С-1 («Соболь») широко использовалась в действующей армии. Несмотря на все трудности, уже к осени 1942 г. сотрудники лаборатории Котельникова изготовили несколько образцов оборудования «Соболь-П». Данной аппаратурой в качестве опытной была оборудована радиотелефонная связь на линии Москва — Хабаровск. Это была самая сложная аппаратура засекречивания передаваемой информации, не имевшая аналогов в мире. Первые аппараты сразу направили под Сталинград для связи Ставки Верховного главнокомандования со штабом Закавказского фронта, проводная связь между которыми была разрушена во время боев. В то время в армии для связи такого уровня пользовались в основном проводными телефонными линиями, а «Соболь-П» позволил устанавливать связь посредством радиоканала. К началу 1943 г. было налажено производство усовершенствованной серии аппаратов «Соболь-П». Как вспоминали ветераны Великой Отечественной войны, применение шифраторов Котельникова в ходе решающих боев на Курской дуге в значительной степени определило успешный исход битвы. Они обеспечивали систему шифрования речи для закрытой радиосвязи, которая практически не поддавалась вскрытию. Это оказалось не по зубам даже лучшим немецким дешифровальщикам. По сведениям советской разведки, Гитлер заявлял, что за одного криптоаналитика, способного ее «взломать», он не пожалел бы три отборные дивизии.

За создание шифраторов Котельников и его коллеги по лаборатории (И. С. Нейман, Д. П. Горелов, А. М. Трахтман, Н. Н. Найденов) в марте 1943 г. получили Сталинские премии I степени. Деньги они передали «на нужды фронта». В дальнейшем аппаратура «Соболь-П» активно использовалась для связи Ставки Верховного главнокомандования с фронтами. После окончания Второй мировой войны она получила применение и на дипломатических линиях связи Москвы с Хельсинки, Парижем и Веной при проведении переговоров по заключению мирных договоров, а также при проведении Тегеранской, Ялтинской и Потсдамской конференций глав трех государств и для связи с Москвой нашей делегации во время принятия капитуляции Германии в мае 1945 г. Работа над усовершенствованием шифровальной аппаратуры продолжалась до последних дней войны и даже после ее окончания. За дальнейшие разработки в этой области группе специалистов и В. А. Котельникову в 1946 г. была присуждена вторая Сталинская премия I степени [17].

Одновременно с созданием аппаратуры засекречивания были начаты работы по ее дешифрованию. В 1943 г. Народным комиссариатом госбезопасности (НКГБ) была создана группа из пяти специалистов под руководством А. П. Петерсона, которая одновременно с работами по созданию аппаратуры шифрования занялась вопросами оценки стойкости аппаратуры засекречивания речевого сигнала. С середины 1944 г. группа Петерсона начала «сокрушать» одну систему за другой. В итоге в конце 1945 г. был составлен отчет, в котором утверждалось, что аналоговая аппаратура шифрования мозаичного типа теоретически дешифруема. Для того чтобы получить недешифруемую аппаратуру засекречивания телефонных переговоров, необходимо было сначала перевести речь в цифровую форму, и было предложено использовать для этих целей вокодер.

В лаборатории В. А. Котельникова проводились также исследования возможности создания аппаратуры засекречивания с использованием принципа полосного вокодера с выделением основного тона речи, открытого в 1939 г. американским инженером Г. Дадли. В 1941 г. Котельников доказал, что можно создать математически недешифруемую систему засекречивания, если каждый знак сообщения будет засекречиваться выбираемым случайно и равновероятно знаком гаммы (совершенно стойкий, по К. Шеннону, шифр [19]). Такая система должна быть цифровой, а преобразование аналогового сигнала в цифровую форму должно основываться на теореме отсчетов (другое название — теорема дискретизации) Котельникова. Подобная аппаратура начала создаваться только после войны.

Возможности промышленной базы для выпуска техники засекречивания телефонных переговоров были невелики. Так, в 1941–1947 гг. опытное производство ГСПЭИ–56 (Уфа), завод № 697 НК промсвязи (Уфа) и завод № 209 НК судпрома (Ленинград) выпустили в общей сложности 2024 шифратора речи, в основном типа инвертора спектра речи.

Аппаратура для шифрования текстовых сообщений появилась несколько позднее. Первая попытка создать текстовый электромеханический шифратор в советской России была предпринята в 1923 г. специалистами Особого технического бюро (Остехбюро) по военным изобретениям специального назначения, которое было создано в 1921 г. по указанию правительства. Под руководством российского изобретателя В. И. Бекаури Остехбюро стало крупнейшим центром по разработке исключительно разнообразных направлений, имевших важное оборонное значение, — минное и торпедное дело, подводное плавание, авиация, связь, парашютная техника, телемеханика и т. д. В 1925 г. были изготовлены новейшие средства управления взрывами мощных фугасов при помощи кодированных сигналов по радио. В 1926 г. был разработан «способ секретной радиосигнализации и способ управления на расстоянии плавающими снарядами» [4, 211]. В 1927 г. в Остехбюро были изготовлены и испытаны образцы усовершенствованных приборов «БЕМИ» (по фамилиям изобретателей Бекаури и Миткевича) для управления взрывами на расстоянии до 700 км при помощи шифрованных сигналов от мощных радиовещательных станций. В Московском отделении Остехбюро к 1931 г. среди других уже функционировала лаборатория шифровальной аппаратуры. Именно тогда был разработан и даже изготовлен первый советский действующий макет дискового шифратора. В 1936 г. были успешно проведены войсковые испытания аппаратуры секретной шифрованной связи «Ширма». В дальнейшем была разработана система принципиально нового вида скрытой помехоустойчивой кодовой радиосвязи «Изумруд» для самолетов дальней бомбардировочной и разведывательной авиации, а также для обеспечения связи между штабами ВВС. Однако предвоенный и военный периоды диктовали необходимость разработки таких проектов, как радиоуправление минами, катерами, танками и даже самолетами. Совершенствование приборов «БЕМИ» и методов применения дистанционных минно-взрывных средств в войсках продолжалось в предвоенные и военные годы [4, 15].

Донесения о непредсказуемых и необъяснимых взрывах поступали гитлеровскому командованию и с других фронтов. Анализируя эти донесения и данные разведки, немецкие специалисты поняли, что имеют дело с новым инженерным боеприпасом. Однако узнать, что он собой представляет, им долго не удавалось. В декабре 1941 г. в руки советских войск попал секретный приказ Гитлера, в котором говорилось: «Русские войска, отступая, применяют против немецкой армии “адские машины”, принцип действия которых еще не определен. Наша разведка установила наличие в боевых частях Красной армии саперов-радистов специальной подготовки. Всем начальникам лагерей военнопленных пересмотреть состав пленных русских с целью выявления специалистов данной номенклатуры. При выявлении военнопленных саперов-радистов специальной подготовки последних немедленно доставить самолетом в Берлин. О чем доложить по команде лично мне» [4, 208].

Радиоуправляемые мины применялись Красной армией при обороне Москвы, а позже Сталинграда, Курска и других городов. В своих воспоминаниях маршал инженерных войск В. К. Харченко, бывший в годы Великой Отечественной войны начальником штаба инженерной бригады специального назначения, отмечал: «Управляемые по радио советские мины причиняли гитлеровцам немалые потери. Но дело было не только в этом. Приборы Ф-10 вместе с обычными минами замедленного действия создавали в стане врага нервозность, затрудняли использование и восстановление... важных объектов. Они заставляли противника терять время, столь драгоценное для наших войск суровым летом и осенью 1941 года» [15]. Мины, управляемые по радио зашифрованными сигналами от радиостанций широкого вещания, использовались до лета 1943 г. Исключительно талантливый и многократно награжденный конструктор В. И. Бекаури по ложному обвинению в шпионаже в пользу Германии был расстрелян в 1938 г., впоследствии, в 1956 г., — полностью реабилитирован. После падения Берлина на допросе командующего обороной фашистской ставки генерала Г. Вейдлинга на вопрос об установке в Берлине мин, взрываемых по радио, он ответил: «…соответствующей техники не было, а что касается радиофугасов, то ваши инженеры далеко опередили наших…» [15].

В 1930-е гг. отдельные образцы приборов для кодирования и засекречивания передач телеграфных аппаратов Шорина были разработаны в НИИС РККА (руководитель конструктор А. И. Цыгикало): прибор засекречивания ПСТБ для аппарата «Бодо», прибор ТК-10 для кодирования связи радиостанции 71ТК, аппараты засекречивания телеграфных передач системы КИМ-2 (И. Г. Кляцкин и Б. П. Малиновский), а в 1940–1941 гг. системы конструктора А. А. Дудкина [10].

В СССР теоретическую основу создания шифровальной техники, радикально отличающейся от зарубежных образцов, впервые в 1930 г. предложил талантливый инженер И. П. Волосок, который стал ведущим конструктором многих образцов отечественной шифротехники довоенного и послевоенного периодов. Использованный им принцип наложения случайной последовательности знаков (гаммы) на комбинации знаков открытого текста создавал нечитаемую криптограмму с гарантированной стойкостью против дешифрования противниками. В технической лаборатории шифровальной службы (8-й отдел) Главного штаба РККА (образована в 1931 г.) под руководством И. П. Волоска в 1932 г. был создан опытный образец советской шифровальной машины ШМВ-1, а также образцы механических шифрующих приспособлений к телеграфным аппаратам. Громоздкая и механически ненадежная ШМВ-1 в серию не пошла. Но уже в начале 1934 г. была начата разработка электромеханической шифровальной машины В-4. В 1937 г. на ленинградском заводе № 209 им. А. А. Кулакова были произведены опытные экземпляры советского шифратора В-4 (конструктор И. П. Волосок), реализующего шифр гаммирования, а в 1938 г. началось серийное производство. В 1939 г. В. М. Шарыгиным была проведена модернизация шифратора В-4, новая машина получила название М-100 и начиная с 1940 г. стала производиться параллельно с В-4. Шифровальная машина М-100 состояла из трех основных узлов — клавиатуры с контактными группами, лентопротяжного механизма с трансмиттером и приспособления, устанавливаемого на клавиатуру пишущей машинки, и семи дополнительных блоков. Общий вес комплекта достигал 141 кг. Только одни аккумуляторы для автономного питания электрической части машины весили 32 кг. Тем не менее данная техника выпускалась серийно и в 1938 г. была успешно испытана в боевых условиях во время гражданской войны в Испании (1936–1939), в 1938 г. — на Хасане, в 1939 г. — на Халхин-Голе и в 1939–1940 гг. — во время советско-финской войны [14]. Шифрованная связь в этих военных конфликтах осуществлялась в звене Генеральный штаб — Штаб армии. Руководил эксплуатацией техники непосредственно И. П. Волосок. Полученный боевой опыт осуществления скрытого управления войсками показал, что для успешного применения машинного шифрования необходима обособленная работа шифровальных органов РККА. Кроме того, необходимо было обеспечить конспирацию в работе шифровальщиков и их достаточную мобильность при передислокации войск. Для этих целей в 1939 г. в США были закуплены 100 автобусов «студебеккер» и переоборудованы под спецаппараты-шифроорганы. Стало возможным зашифровывать и расшифровывать телеграммы не только во время остановок, но и во время движения колонн.

В том же 1937 г. на заводе № 209 под руководством В. Н. Рытова был создан макет малогабаритного дискового шифратора, призванного заменить ручные шифры в оперативном звене управления (армия — корпус — дивизия). В нем нашел применение шифр многоалфавитной замены. Это было довольно компактное устройство весом 19 кг, упакованное в один ящик. В 1939 г. эта шифромашина под названием К-37 («Кристалл») была запущена в серийное производство и только за 1940 г. было выпущено 100 комплектов К-37. В 1940–1941 гг. она выпускалась в Ленинграде, а в 1942–1945 гг. — на заводе № 707 в Свердловске. Выпуск машины продолжался до 1946 г. Всего к началу Великой Отечественной войны было принято на вооружение шифроорганов СССР свыше 150 комплектов К-37 и 96 комплектов М-100. Эта техника позволила в 5–6 раз повысить скорость обработки шифротелеграмм, при этом сохраняя стойкость передаваемых сообщений [1]. К июню 1941 г. штат советской шифровальной службы насчитывал 1857 человек.

Во втором квартале 1939 г. на заводе № 209 были изготовлены опытные образцы аппаратуры засекречивания телеграфных сообщений С-308 (для телеграфного аппарата Бодо) и С-309 (для отечественного телеграфного аппарата СТ-35). В третьем квартале 1939 г. начался серийный выпуск этой аппаратуры на заводе № 209, а в 1942–1945 гг. аппаратура производилась на заводе № 707 в Свердловске. В 1940 г. конструктором П. А. Судаковым был разработан военный буквопечатающий стартстопный телеграфный аппарат со съемным шифрующим блоком НТ-20. С января 1941 г. началось серийное производство данной аппаратуры на заводе № 209, а в 1942–1945 гг. эти шифромашины, как и другие, упомянутые выше шифраторы, производились на заводе № 707 в Свердловске. Для регламентации работы данной аппаратуры вскоре после 22 июня 1941 г. был издан приказ Народного комиссариата обороны (НКО) № 0095 о засекречивании передач по аппарату «Бодо».

В 1937 г. в черноморском санатории И. П. Волосок познакомился с молодым офицером-шифровальщиком М. С. Козловым и, почувствовав в нем талант конструктора, предложил продолжить службу в лаборатории 8-го отдела Генштаба РККА. Под общим руководством И. П. Волоска новый образец шифромашины М-101 создавал ведущий конструктор Н. М. Шарыгин, а некоторые ее механизмы изобрел и разработал лично М. С. Козлов. М-101 состояла уже из двух основных узлов, ее габариты уменьшились более чем в 6 раз, а вес — более чем в 2 раза. Машина получила название М-101«Изумруд» и с 1940 г. стала производиться параллельно с В-4. За создание и внедрение шифровальной машины М-101 («Изумруд») в 1943 г. И. П. Волоску, П. А. Судакову и В. Н. Рытову были присуждены Государственные премии. Орденами были награждены Н. М. Шарыгин, М. С. Козлов, П. И. Строителев и Н. И. Гусев. Кроме того, И. П. Волоску была присвоена ученая степень «кандидат технических наук» (без защиты диссертации). В этом же году в войска было отправлено свыше 90 комплектов М-101 [8, 16].

Усилиями ведущих научных и инженерно-технических кадров страны в Институте № 56 Народного комиссариата электропромышленности (НКЭП) к концу 1944 г. была практически завершена разработка устройства «Сова» — аппаратуры засекречивания сложной схемы с применением кодирования, которая предназначалась для закрытия ВЧ-каналов, образованных аппаратурой НВЧТ-42. Первые образцы другого типа засекречивающей аппаратуры такого же класса — «Нева» — были изготовлены на заводе № 209 и установлены на линии связи летом 1944 г. К третьему периоду войны относится и разработка сложного засекречивающего устройства Волга-С [2]. В годы войны на машинную шифросвязь легла основная нагрузка при передаче секретных телеграмм. Только в 8-м управлении РККА с 1941 по 1945 г. было обработано свыше 1,6 млн шифротелеграмм и кодограмм. Порой нагрузка на шифроработников 8-го управления доходила до 1500 телеграмм в сутки. В штабах фронтов нормой считалась суточная нагрузка до 400 телеграмм, в штабах армии — до 60. За годы войны управлением шифровальной службы Генштаба (8-е управление ГШ) нижестоящим штабам и войскам разослано порядка 3,2 млн комплектов шифров. За время Великой Отечественной войны курсы усовершенствования командного состава шифрослужбы и учебные команды фронтов и военных округов подготовили и отправили на фронт более 5 тыс. специалистов-шифровальщиков. К исходу войны в эксплуатации уже находилось 396 комплектов техники специальной связи. Специалисты-шифровальщики с честью справились с возложенными на них задачами, обеспечивая машинной шифросвязью Ставку ВГК, Генеральный штаб, управления Наркомата обороны, Тегеранскую, Ялтинскую и Потсдамскую конференции.

С самого начала войны фашистские дешифровальщики пытались прочесть перехваченные советские криптограммы, зашифрованные машинными шифрами. Но все их попытки были тщетны! Пленные специалисты дешифровальной службы рассказывали, что наши криптограммы, зашифрованные машинными шифрами, были нечитаемы, и с 1942 г. они больше не перехватывались. Было ясно, что уникальная система машинного шифрования русских может быть уязвима только при наличии самой шифротехники и ключей к ней. Приказ Гитлера по вермахту от августа 1942 г. гласил: «…кто возьмет в плен русского шифровальщика либо захватит русскую шифровальную технику, будет награжден Железным крестом, отпуском на родину и обеспечен работой в Берлине, а после окончания войны — поместьем в Крыму». Во исполнение гитлеровского приказа в 1942 г. вблизи от оккупированного фашистами Херсона, в Степановке, была организована разведывательно-диверсионная школа. Перед курсантами одной из спецгрупп ставилась задача: во что бы то ни стало добыть советскую шифровальную технику. Подробности деятельности этой группы неизвестны [1].

К чести советских шифровальщиков следует отметить, что они были преданы своему делу! Есть немало примеров их героизма в военные и послевоенные годы. Одними из первых войну на криптографическом фронте начали сотрудники советского посольства в Германии. Ранним утром 22 июня 1941 г., после того как стало известно о нападении немцев на СССР, на территории посольства стали разводить костры для уничтожения различной секретной документации, прежде всего шифров. Настоящий подвиг совершил шифровальщик советского торгпредства в Берлине Николай Логачев. Уже утром первого дня войны эсесовцы проникли в здание торгпредства, но Николай успел забаррикадироваться в шифровальной комнате и начал сжигать шифровальные документы, немцы буквально ломились в дверь, но мужественный шифровальщик продолжал работу, от дыма он потерял сознание, но все шифры были уничтожены. Когда немцам все же удалось взломать дверь, то все было кончено, и поживиться советскими криптографическими секретами им не удалось. От отчаяния немцы сильно избили Логачева и бросили в тюрьму, впоследствии Н. Логачева вместе с другими советскими дипломатами обменяли на интернированных в СССР сотрудников немецких дипломатических представительств [18].

Вот еще ряд примеров времен Великой Отечественной войны. Офицер спецсвязи Л. Травцев вез секретные документы и шифры под охраной трех танков и взвода пехоты. Колонна попала в засаду и за несколько минут была практически уничтожена. В автобус с шифрами и документами попал немецкий снаряд — Травцеву перебило обе ноги. Истекая кровью, шифровальщик нашел в себе силы вскрыть сейфы, облить документы бензином и уничтожить их. Потом он еще отстреливался, пока не сгорел вместе с подорванной машиной. Младшего сержанта Е. Стемпковскую фашисты захватили на КП, где она дежурила у передатчика. Отважная радистка отстреливалась и успела бросить в нападавших немцев две гранаты, но силы были не равны. Стемпковскую схватили и подвергли пыткам. Фашистам не терпелось скорее доложить своему командованию, что они овладели кодовыми переговорными таблицами русских. Но их мечты были напрасны. Даже после того, как Елене отрубили обе руки, она ничего не сказала. Фашисты убили ее. Посмертно Е. К. Стемпковской было присвоено звание Героя Советского Союза [6].

К сожалению, в начальный период войны у советских войск были значительные проблемы со связью. Войсковая радиосвязь, средства ведения радиовойны не были достаточно развиты. В воспоминаниях крупных советских военачальников часто встречаются такие высказывания: «средствами радиосвязи войска были обеспечены совершенно недостаточно», «проводная связь оказалась уязвимой и часто выходила из строя» и т. д.

Тяжелая ситуация со связью в войсках в начальный период войны усугублялась действиями противника. Сразу же после нападения на СССР 22 июня 1941 г. немцы развернули на территории нашей страны активную разведывательно-диверсионную деятельность. Целью немецких операций были в том числе и советские линии связи. Но все же меры по обеспечению связи руководства страны с фронтом совершенствовались, для этого наши связисты прилагали поистине героические усилия. Вот лишь несколько примеров.

Постоянно принимались меры по сохранению секретности передаваемой информации. Уже в первые минуты войны один из советских передовых постов передал командованию открытым текстом: «Нас обстреливают. Что нам делать?» Ответ пришел незамедлительно: «Вы с ума сошли! Почему ваше сообщение не зашифровано?» [13, 229]. На третий день войны, 24 июня, была издана директива НКГБ СССР о задачах органов безопасности в условиях военного времени, и в частности об особой сохранности шифров, совершенно исключающей попадание их в руки врага.

Хотя, как было сказано выше, отечественные шифромашины активно и эффективно использовались на фронте, основным видом шифрования для большинства советских военных были ручные шифры. Наиболее распространенной системой шифрования советских Вооруженных сил во время Второй мировой войны были коды с перешифровкой [Там же]. Полученный с помощью кодовой книги промежуточный шифротекст затем, как правило (а в высших звеньях — обязательно), перешифровывался одноразовой гаммой. Впервые в СССР стойкая система шифрования с одноразовой гаммой была разработана в начале 1920-х гг. Активное применение одноразовой гаммы в дипломатической переписке началось с 1927 г. [7]. Несколько позже одноразовая гамма стала применятся для перешифровки кодов в Красной армии и советских спецслужбах.

Во время Великой Отечественной войны советские шифровальные службы обеспечили секретность наших сообщений, не позволили противнику получить сведения о наших замыслах и действиях: «…советская шифровально-кодировочная аппаратура в военный период сыграла особую роль, поскольку именно ее использовали на важнейших направлений скрытой связи. Именно она обеспечивала возможность оперативного закрытия важнейшей стратегической и оперативно-стратегической информации от противника» [8, ч. 5, 76]. Приведем еще одну цитату о роли советской шифротехники во Второй мировой войне: «Созданная в предвоенные годы отечественная шифровальная техника в процессе Великой Отечественной войны держала свой первый по-настоящему серьезный экзамен на зрелость… Советская криптография, сумевшая скрыть от врага наши стратегические планы, но раскрывшая многие намерения врага, внесла в Победу свой весомый вклад» [Там же, ч. 6, 86]. Надо отметить, что ни одна советская шифромашина не была взломана противником, хорошей стойкостью отличалась и значительная часть наших ручных шифров. Высоко отзывались о работе шифровальщиков в годы войны наши прославленные полководцы — Г. К. Жуков, А. М. Василевский, С. К. Тимошенко, С. М. Штеменко и многие другие. Вот лишь несколько цитат. Г. К. Жуков: «Хорошая работа шифровальщиков помогла выиграть не одно сражение» [9]; А. М. Василевский: «Ни одно донесение о готовящихся военно-стратегических операциях нашей армии не стало достоянием фашистских разведок» [5]. Также маршал Василевский отмечал: «Будучи начальником Генерального штаба, я ни одной минуты не мог обойтись без ВЧ-связи, которая, благодаря высокой сознательности и мастерству воинов-связистов, наилучшим образом обеспечивала оперативное руководство действующими фронтами и армиями» [Там же]. А командующий 1-м Украинским фронтом маршал И. С. Конев так оценивал роль правительственной связи: «Надо вообще сказать, что эта связь ВЧ, как говорится, нам была Богом послана. Она так выручала нас, была настолько устойчива в самых сложных условиях, что надо воздать должное нашей технике и нашим связистам, специально обеспечивавшим эту связь ВЧ и в любой обстановке буквально по пятам сопровождавшим при передвижении всех, кому положено пользоваться этой связью» [2, 196]. Еще одну оценку значения правительственной связи дал маршал И. Х. Баграмян: «Без ВЧ-связи не начиналось и не проводилось ни одно значительное военное действие. ВЧ-связью обеспечивались не только штабы, но и командование непосредственно на передовых линиях, на дозорных пунктах, плацдармах. В Отечественной войне ВЧ-связь сыграла исключительную роль как средство управления войсками и способствовала выполнению боевых операций» [3]. Высокое значение, которое руководство страны придавало ВЧ-связи, характеризует принятая в январе 1944 г. директива Ставки ВГК, запрещавшая командующим фронтами и армиями перемещаться на новые пункты управления до организации на них ВЧ-связи. В целом следует отметить, что «правительственная ВЧ-связь (засекреченная телефонная высокочастотная связь Ставки ВГК с командованием оперативно-стратегических и оперативных объединений действующей Красной армии) в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг. стала материальной основой управления Вооруженными силами в звене Ставка — фронт — армия» [2, 203]. Масштабы деятельности советских связистов характеризуют следующие цифры. За период Великой Отечественной войны соединениями и частями войск правительственной связи было построено и восстановлено 66 500 км воздушных линий, подвешено и восстановлено 363 200 км медных и стальных проводов, построено 33 800 км шестовых линий. В мае 1945 г. (конец войны с Германией) протяженность обслуживаемых войсками линий ВЧ-связи составила 32 944 км, а в августе 1945 г. (во время боевых действий против Японии) достигла 36 854 км. Фронтовые отделы правительственной связи за период войны функционировали в составе 35 действующих фронтов наших Вооруженных сил. Войска правительственной связи осуществляли правительственную связь в операциях советских Вооруженных сил на территории СССР, а также 12 государств Европы и Азии. В период Великой Отечественной войны около 20 тыс. офицеров, сержантов и солдат войск правительственной связи были награждены орденами и медалями СССР, в ходе боевых действий погибли и умерли от ран 837 военнослужащих, 94 пропали без вести [Там же, 208–211].

Оценили надежность наших шифров и представители противника. Так, начальник штаба при ставке верховного главнокомандования немецких вооруженных сил генерал-полковник А. Йодль в своих показаниях на допросе 17 июня 1945 г. сообщил: «Основную массу разведданных о ходе войны — 90 процентов — составляли материалы радиоразведки... Радиоразведка — как активный перехват, так и дешифрование — играла особую роль в самом начале войны, но и до последнего времени не теряла своего значения. Правда, нам никогда не удавалось перехватить и расшифровать радиограммы вашей (советской. — Д. Л.) ставки, штабов фронтов и армий. Радиоразведка, как и все прочие виды разведок, ограничивалась только тактической зоной» [11, 100]. А вот что говорил на одном из совещаний А. Гитлер: «Эти проклятые русские шифровальные машины, мы никак не можем их расколоть!» [8, ч. 6, 86]. Литература

English Translation:

This article was part of a series: Problems of formation, science and culture. Great victory of 1945: view from the 21st Century № 1 (86), 2011. The author was D.A. Larin. ThecTitle was "Soviet cipher service in the years of the World War II". I do not know what"UDK 94 (470) “1941/1945” + 343.9.018" means.

Is presented the survey of the history of the formation of Soviet cipher science and technology in 1920-1940- e yr. special attention given to the Soviet cipher- technical developments of the period of World War II. The keywords: World War II, cryptography, ciphers, the cipher technology Creation and development of its own cipher service of the USSR began after the end of Civil War. The so-called “manual” systems of coding and coding could not manage all by the increasing information flows because of the unavoidably low rate of its processing. The developments of mechanical and electromechanical machines for the coding of texts, and also electrical encoders for the radio and the telephone negotiations acquire extremely high urgency. IN the USSR the pioneers of machine coding became the specialists, who worked in the region of the cryptographic protection of voice signal. The first developments of the apparatuses of secret telephony in the USSR relate to 1927-1928 yr., when in [NIIS] (the Research Institute of connection) of Workers' and Peasants' Red Army (RKKA) they were prepared for the border-guard and the troops [OGPU] of 6 apparatuses GES (designer n. g. of   Of [suetin]) and were carried out the works, directed on the creation of the [usovershenstvovannogo] secret field telephone GES -4 [2]. In 1930- X yr. in the field of secret telephony the work of 7 organizations conducted: Scientific Research Institute(NII) the people's commissariat of mails and telegraph ([NKPiT]), [NIIS] of RKKA, the plant [im]. of   of comintern, plant “red dawn”, NII are connection and telemechanics the Navy, NII № of   of 20 people's commissariats of electrical industry (NKEP (People's Commissariat of the Electrical Equipment Industry, USSR)), the laboratory of the NKVD. In   of 1930   g. were put into use the first lines of inter-urban government high-frequency communications (Hf- connection) Moscow - Leningrad and Moscow - Kharkov. At the beginning World War II Hf- connection was organized between Moscow and majority of the capitals of union republics, many provincial centers, military districts. In this case it should be noted that very technology of Hf- connection, without the application of equipment of coding, could protect only from the direct hearing. The fact is that the high-frequency current, modulated by sound signal from the membrane of telephone, was transferred by the wires. This signal is not received by human ear without the appropriate the processing. But here if it are passed through the simplest receiver, then conversation was restored in the protoplastic form. Any technician at the interurban station of the people's commissariat of connection could hear the conversations of government for HF. On the basis of that outline aboved, the task of development and introducing [shifrotekhniki] on the line of Soviet government communications was extremely urgent. In 1935-1936 yr. at the plant “red dawn” was created the device of the automatic classifying of telephone negotiations - inverter the European Union (it was named on the initial letters of the surnames of developers - k. p. of Yegorov and g. v. of   Of [staritsyna]) and it was fixed its release for the channels of telephone high-frequency communications. In year Leningrad plant “red dawn” arranged the release of encoder YeS-2. In   1937 g. for the composite communication links was developed and prepared to   to series output the equipment under the index [EIS]-3 (Yegorov - Ilinskiy   - [Staritsyn]). For the subsequent three years the plant “red dawn” mastered the production of an entire series of equipment for simple classifying, similar YeS-2 (YeS-2[m], mo., mo. -2, mo. -2[a], mo. -2[Azh], [PZH]-8, [PZH]-8[M] and other), which was connected directly to the equipment of Hf- connection [SMT]-34. To 1940   g. plant let out 262 apparatuses, in essence with the inversion of spectrum. The principle of the operation of novelty was sufficiently simple: inversion with the simultaneous supply into the communication channel of the interfering tone with the high timbre. Since 1939. entered into the series production interurban automation for the Hf- connection mA -5 (to 5 subscribers and 10 channels) and the small version 3 subscribers - mA -3, which ensured the automatic connection of subscribers without the aid of telephonists. As of 1941   g. in the country functioned 116 Hf- stations even 39 radio relay stations, and a quantity of serviced subscribers of the highest party and state leadership reached 720 [by 2].

Devices of the type “European Union” were successfully used for organizing the Hf- connection practically for entire duration of World War II and late. In the second-half 1938 g. was completed the development and were carried out the tests of equipment “complex” classifying S -1. Complexity and high cost of this equipment were obstacles on the way of series production S -1. To   to the first period of war relates the development by analogous portable, completed in the form of trunk, which makes secret equipment of the type OF SI -15 (“titmouse”) and SAU -16 (“bullfinch”), which adapted for classifying of any channels and was used in essence with the departures of the front commanders and the representatives of the General Headquarters of the Supreme Command into the points, which do not have Hf- stations [2]. In 1938-1939 yr. in TsNII (Central Scientific Research Institute) the connections Of [nKPiT] were organized two laboratories under the management v. a. of Kotelnikov's   for classifying of telegraphic and telephone information. Kotelnikov for the first time into   of the USSR developed the principles of the construction of the telegraphic making secret equipment by imposition on the communications of the signs of cipher (equipment "Moskva"). V. a. of   proposed by Kotelnikov the diagram of the imposition of cipher on the plain text proved to be very attractive and long time it was used in the equipment for the next generations. At the plant of № 209 in 1938. order for 30 instruments S-308- M, which guaranteed the practically complete impossibility of the decoding of the telegraph communications [2], was placed. In the initial period of the forming of telephone laboratory in it worked By [yu]. [Ya]. [Voloshenko], d. of   p. of   Gorelov, by M. l. of   Of [daychik], g. of   [Dvoynevskiy], a. Ya. of   of Zakharov, k. f. of   Kalachev, n. of   n. of   Of [korobkov], r. of   Leytes, v. a. of   Of [malakhov], v. n. of   Melkov, n. n. of   Of [naydenov], a. of   p. of   Peterson, Stroganov, a. M. of   Of [trakhtman], n. a. of   Turin, v. b. of   Of [shteynshleger] and other [12].

n 1939. V. a. of   to Kotelnikov was charged solution of important state problem - creation of encoder for classifying of voice signals from   by the increased resistance to decoding. The division of government Hf- connection was the customer of equipment. Besides v. a. of Kotelnikov's   in the works on the secret telephony took part a. l. of   Of [mints], k. p. of   Yegorov, v. k. of   [Vitorskiy]. Since the beginning of the World War II the colleagues of plant “red dawn” were evacuated into Ufa and became part of state union production-experimental institute ([GSPEI] 56), where they continued successfully to work. Developed under the management of Kotelnikov and tested still in 1938. the complex making secret equipment S -1 (“sable”) widely was used in the acting army. In spite of all difficulties, already to the autumn of 1942 g. the colleagues of the laboratory Kotelnikov prepared several models of equipment “Sable- P”. This equipment as the experimental equipped radiotelephone circuit on the line Moscow - Khabarovsk. This was the most complex equipment for classifying the transferred information, which did not have analogs in the world. The first apparatuses immediately were directed in the environs of Stalingrad for the connection of the General Headquarters of the Supreme Command with the staff of Transcaucasian Front, wire communication between which was destroyed during combat. At that time in the army for the connection of this level they used in essence wire telephone lines, and “Sable- P” it made it possible to establish connection by means of the radio channel. At the beginning 1943 g. was fixed the production of the [usovershenstvovannoy] series of apparatuses “Sable- P”. As the veterans of World War II recalled, the application of Kotelnikov's encoders in the course of decisive combat on the Kursk salient to a considerable degree determined the successful outcome of battle. They ensured the system of the coding of speech for the closed radio communication, which practically did not yield to opening. This proved to be not on the teeth even to the best German decipherers. According to the information Soviet reconnaissance, Hitler declared, that for one [kriptoanalitika], capable it “of forcing open”, he would not stint on three selected divisions.

For the creation of encoders Kotelnikov and his associate on the laboratory (i. of   s. of   Neumann, d. of   p. of   Gorelov, a. M. of   Of [trakhtman], n. n. of   Of [naydenov]) into   March 1943. the Stalin rewards to the I degree were obtained. Money they transmitted “to the needs of front”. Subsequently the equipment “Sable- P” actively was used for the connection of the General Headquarters of the Supreme Command with the fronts. After the end of the Second World War it obtained application, also, on the diplomatic lines of communications of Moscow with Helsinki, Paris and Vienna with conducting of negotiations on the conclusion of peace agreements, and also with conducting of the Teheran, Yalta and Potsdam conferences of chapters of three states and for the connection with Moscow of our delegation during the adoption of the capitulation of Germany in May 1945. The work on the improvement of cipher equipment continued to the recent days of war and even after its end. For further developments in this region to the group of specialists and To [v]. [A]. Kotelnikov in 1946. was awarded the second Stalin reward to the I degree [of 17].

Simultaneously with the creation of equipment for classifying work on its decoding was begun. In 1943. The People's commissariat of state security ([NKGB]) created the group of five specialists under the management a. of   p. of Peterson's  , which simultaneously with the works on the creation of equipment of coding studied questions of the evaluation of the durability of equipment for classifying voice signal. From the middle 1944 g. Peterson's group began “to demolish” one system for another. As a result at the end 1945 g. was comprised the report, in which it was asserted that analog equipment of coding of the mosaic type theoretically of [deshifruema]. In order to obtain the [nedeshifruemuyu] equipment for classifying telephone negotiations, it was necessary to first transfer speech into the digital form, and it was proposed to use for these purposes a vocoder.

In the laboratory v. a. of Kotelnikov's   were conducted also studies of the possibility of designing of equipment for classifying with the use of principle of strip vocoder with the isolation of the fundamental tone of speech, opened in 1939. by the American engineer g. of   of Dudley. In 1941. Kotelnikov proved that it is possible to create the mathematically [nedeshifruemuyu] system of classifying, if each sign of communication will make secret by that selected random and it is equally probable by the sign of gamma (completely steadfast, on k. of   to Shannon, cipher [19]). This system must be digital, and the conversion of analog signal into the digital form must be based on the sampling theorem (another name - theorem of discreteness) of Kotelnikov. A similar equipment began to be created only after war.

The possibilities of industrial base for the production of equipment of classifying telephone negotiations were small. Thus, in 1941-1947 yr. experimental production [GSPEI]-56 (Ufa), the plant of № of   697 NK of [promsvyazi] (Ufa) and the plant of № of   209 NK [sudproma] (Leningrad) let out on the whole 2024 encoders of speech, in essence of the type of the inverter of the spectrum of speech.

Encoding equipment of text messages appeared somewhat later. The first attempt to create text electromechanical encoder in Soviet Russia was undertaken in 1923. by the specialists of the special engineering office (special technical offices) in the military inventions of special designation, which was created in 1921. on the instruction of government. Under the management of Russian inventor v. i. of   Of [bekauri] of special technical offices it became the largest center on the development of the exceptionally diverse directions, which had great defense value, mine and torpedo matter, underwater floating, aviation, connection, parachute technology, telemechanics so forth in 1925. were prepared the newest means of control of the explosions of powerful contact mines with the aid of the scrambled signals on the radio. In 1926. was developed “the method of secret [radiosignalizatsii] and the method of control of at a distance floating projectiles” [4, by 211]. In 1927. in the special technical offices were prepared and tested the models of the [usovershenstvovannykh] instruments “[BEMI]” (on the surnames of the inventors Of [bekauri] and [Mitkevicha]) for control of explosions at a distance to 700   km with the aid of the [shifrovannykh] signals from the powerful broadcasting service. In the Moscow department of special technical offices by 1931. the laboratory of cipher equipment already functioned among others. Specifically, then it was developed and even was prepared the first Soviet acting mock-up of disk encoder. In   of 1936   g. were successfully carried out the troop tests of equipment of the secret [shifrovannoy] connection “screen”. Subsequently was developed the system of the fundamentally new form of the concealed noise-immune code radio communication “emerald” for the aircraft of long-range bomber and reconnaissance aviation, and also for guaranteeing the connection between the staffs VVS. However, pre-war and military periods dictated the need of developing such designs as radio control by mines, by launches, by tanks and even aircraft. The improvement of the instruments “[BEMI]” and of the methods of applying the remote mine-explosive means in the troops continued in the pre-war and war years [4, 15].

Reports about the unpredictable and inexplicable explosions entered to Hitler command, also, from other fronts. Analyzing these reports and data of reconnaissance, German specialists understood that they deal concerning the new engineer explosive items. However, to learn, that it is, by them did not for long succeed. In December 1941. in the hands of the Soviet troops fell the secret order of Hitler, in whom it was said: “The Russian troops, stepping back, use against the German army “the infernal machines”, the operating principle of which is not yet determined. Our reconnaissance established the presence in the warheads of the Red Army of the field engineer- radio operators of special preparation. To all chiefs of prisoner-of-war camps to reexamine the composition of captured Russians for the purpose of the development of the specialists of this nomenclature. With the development of the prisoners of war of the field engineer- radio operators of the special preparation of the latter immediately to deliver by aircraft into Berlin. About   than to report upon command personally to me” [4, 208].

Radio-controlled mines adapted by the Red Army with the defense of Moscow, and it is later than the Stalingrad, Kursk and other cities. In its recollections the marshal of engineers v. k. of Kharchenko's  , which was in the years of World War II by the chief of staff of the engineer brigade of special designation, it noted: “The radio-controlled Soviet mines caused to Hitlerites big enough losses. But the matter was not only in this. Instruments F -10 together with   by usual delayed-action mines created in the camp of enemy nervousness, hampered use and restoration… of important objects. They forced enemy to lose the time, so precious for our troops by severe summer and in the fall of 1941” [15]. The mines, radio-controlled by the encoded signals from the radio stations of wide broadcasting, were used to the summer of 1943 g. the exceptionally talented and repeatedly rewarded designer v. of   i. of   Of [bekauri] on the false charge in the espionage in favor of Germany was shot in 1938 ; subsequently, in 1956 ; - it is completely reabilitated. After a drop in Berlin on the examination of the commander of the defense of the Fascist rate of the General g. of   Of [veydlinga] to a question about the installation in Berlin min, exploded on the radio, it answered: “… there was no appropriate technology, but as far as radio-contacts mine are concerned, your engineers farred exceed our…” [15].

In 1930- e yr. the separate models of instruments for coding and classifying of the transfers of the telegraphs of Shorin were developed in [NIIS] of RKKA (Workers' and Peasants' Red Army) (leader designer [A]. [I]. [Tsygikalo]): the instrument of classifying [PSTB] for the apparatus “Baudot”, instrument [TK]-10 for coding of the connection of the radio station of 71[TK], the apparatuses for classifying the telegraphic transfers of system KIM -2 (i. g. of   Of [klyatskin] b. p. of   Malinovskiy), and in 1940-1941 yr. the system of designer a. a. of   Of [dudkina] [10].

IN the USSR the theoretical the basis of the creation of the cipher technology, which is radically differed from the foreign models, for the first time in 1930. proposed talented engineer i. p. of   the hairspring, which became the chief designer of many models of domestic [shifrotekhniki] of prewar and postwar periods. Used to them the superposition principle of the random sequence of signs (gamma) during the combination of the signs of the plain text created the [nechitaemuyu] cryptogram with the guaranteed resistance to decoding by enemies. In the technical laboratory of the cipher service (eighth division) of the main staff of RKKA (it is formed in 1931.) under the management i. p. of   of hairspring into   of 1932   g. it was created the prototype of Soviet cipher machine [SHMV]-1, and also the models of the mechanical ciphering adaptations to the telegraphs. Bulky and mechanically unreliable [SHMV]-1 into a series is not banal. But already at the beginning 1934 g. was begun the development of electromechanical cipher machine V -4. In 1937. at the Leningrad plant of № of   209 [im]. a. of   a. of   Of [kulakova] were produced the experimental models of Soviet encoder V -4 (designer i. p. of   hairspring), realizing cipher [gammirovaniya], and in 1938. series production began. In 1939. V.M. of   [Sharyginym] was carried out the modernization of encoder V -4, new machine was called name M-100 and beginning from   1940   g. began to be produced in parallel with V -4. Cipher machine M-100 consisted of three basic units - keyboard with the contact groups, tape-drive mechanism with the transmitter and adaptation, established to the keyboard of typewriter, and seven additional blocks. The total the weight of complete set reached 141 kg. only some storage batteries for the autonomous nourishment of electrical machine part they weighed 32 kg. nevertheless this technology it was produced in series and in 1938. it was successfully tested in field conditions during the Civil War in Spain (1936-1939), into 1938   g. - in Khasan, into   of 1939   g. of   - in Khalkhin-Gol and in 1939-1940 yr. - during the Soviet-Finnish war [14]. The [shifrovannaya] connection in these military conflicts was achieved into   component General Staff - staff of army. Led the operation of technology directly i. p. of   hairspring. The obtained combat experience of the realization of the concealed command of troops showed that for the successful application of machine coding the self-contained work of the cipher organs of RKKA was necessary. Furthermore, it was necessary to ensure conspiracy in the work of cipher clerks and their sufficient mobility during the redislocation of the troops. For these purposes in 1939. in the USA were stocked up 100 buses “of [studebekker]” and they were re-equipped for specials-apparatuscipherorgan. It became possible to code and to decipher telegrams not only during the stoppages, but also during the motion of columns.

In the same 1937 g. at the plant of № 209 under the management v. n. of Rytov's   was created the mock-up of the small disk encoder, called to replace manual ciphers in the operational component of control (army - housing - division). In   it found a use the cipher of multi-alphabetical replacement. This was the sufficiently compact device the weight of 19 kgf, packed into one box. In 1939. this [shifromashina] by the name K -37 (“crystal”) was neglected into the series production and in 1940 g. were only released 100 complete sets K -37. In   1940-1941 yr. it was let out in Leningrad, while in 1942-1945 yr. - at the plant of № of   707 into   Sverdlovsk. Output of machine continued until 1946. In all at the beginning of World War II were accepted for the armament of [shifroorganov] of the USSR more than 150 complete sets K -37 and 96 complete sets M-100. This technology made it possible 5-6 times to increase the rate of working [shifrotelegramm], in this case preserving the durability of the transferred communications [1]. By June 1941. the state of Soviet cipher service counted 1857 people.

In the second quarter 1939 g. at the plant of № 209 were prepared the prototypes of equipment for classifying telegraph communications S -308 (for the telegraph of Baudot) and S -309 (for the domestic telegraph T -35). In the third quarter 1939 g. began series output of this equipment at the plant of № 209, while in 1942-1945 yr. equipment was produced at the plant of № of   707 in Sverdlovsk. In 1940. by designer p. a. of   [Sudakovym] was developed the military character printing start-stop telegraph with the detachable ciphering block NT -20. Since January 1941. began the series production of this equipment at the plant of № 209, and in 1942-1945 yr. these [shifromashiny] as other, mentioned above encoders, they were produced at the plant of № of   707 into   Sverdlovsk. For the regulation of the work of this equipment soon after 22   June 1941   g. was published the order of the People's commissariat of the defense (NKO) of № 0095 about classifying of transfers on the apparatus “Baudot”.

In 1937. in the Black Sea sanatorium i. p. of   the hairspring was introduced to the young officer- cipher clerk M. of   s. of   by Kozlov and, after feeling in it the talent of designer, he proposed to continue service in the laboratory of the eighth division of general staff of RKKA (Workers' and Peasants' Red Army). Under the general management i. p. of   of hairspring the new model of [shifromashiny] M-101 created the chief designer n. M. of   Of [sharygin], and some of its mechanisms invented and developed personally [M]. [S]. Kozlov. M-101 it consisted already of two basic assemblies, its overall sizes decreased more than 6, and weight - more than 2 times. Machine was called name M-101 “emerald” and since 1940. it began to be produced in parallel with V -4. For creation and introduction of cipher machine M-101 (“emerald”) in 1943. I. of   p. of   to hairspring, p. a. of   To [sudakovu] and v. of   n. of   to Rytov were awarded State Prizes. By orders they were rewarded with n. M. of   Of [sharygin], M. s. of   Kozlov, with p. i. of   Of [stroitelev] and n. i. of   Gusev. Furthermore, i. p. of   to hairspring was appropriated scientific degree “Candidate in Technical Sciences” (without the protection of thesis). In the same year for the troops were sent more than 90 complete sets M-101 [8, 16].

The efforts of the chief scientific and technical-engineering personnel of the country into   the institute of № of 56 People's commissariats of electrical industry (NKEP (People's Commissariat of the Electrical Equipment Industry, USSR)) to   to end 1944 g. in practice completed the development of device “owl” - equipment for classifying compound circuit with the application of coding, which was intended for closing of the Hf- channels, formed by equipment [NVCHT]-42. The first models of another type of the making secret equipment of the same class of   - “the Neva” - were the factory-built of № of   209 and they were established on the line of communications in summer of 1944 g. to the third period of war it relates and the development of the complex making secret device Volga- S [2]. In   the years of war on machine [shifrosvyaz] lay the basic load with the transfer of secret telegrams. Only in eighth management of RKKA (Workers' and Peasants' Red Army) with 1941 until 1945. were processed more than 1,6 million [shifrotelegramm] and coded messages. Now and then load on [shifrorabotnikov] of eighth control reached to 1500 telegrams in a 24 hour period. In the staffs of fronts daily load to 400 telegrams was considered standard, in the staffs of army - to 60. In the years of war by the administration of the cipher service of general staff (eighth administration [GSH]) to lower headquarters and to the troops it is sent out the order of 3,2 million complete sets of ciphers. The advance courses of the executive body of [shifrosluzhby] and the training commands of fronts and military districts prepared in the time of World War II and sent to the front more than 5   thousand of specialist- cipher clerks. To   to the outcome of war in the operation has already been found 396 sets of equipment of special communication. Specialist- cipher clerks with the honor managed the tasks entrusted on them, ensuring with machine [shifrosvyazyu] rate [VGK], General Staff, the administration of the people's commissariat of defense, Teheran, Yalta and Potsdam conferences. From the very beginning war Fascist decipherers attempted to read the intercepted Soviet cryptograms, encoded by machine ciphers. But all their attempts were vain! The captured specialists of [deshifrovalnoy] service said, that our cryptograms, encoded by machine ciphers, were [nechitaemy], and since 1942. they no longer were intercepted. It was clear that the unique system of the machine coding of Russians can be vulnerable only with the presence of [shifrotekhniki] itself and keys to it. Order of Hitler on Wehrmacht dated August 1942. it said: “… who will take prisoner of Russian cipher clerk or it will take Russian cipher technology, it will be rewarded with iron cross, by leave to the native land it is provide ford with work in Berlin, and after the end of war - by estate in the Crimea”. For the execution of Hitler order in 1942. near from that occupied the fascists of Kherson, in [Stepanovke], organized intelligence and sabotage school. The problem was posed before cadets of one of the special-groups: to at any cost obtain Soviet cipher technology. The details of the activity of this group are unknown [1]. To the honor of Soviet cipher clerks it should be noted that they were devoted to their matter! There are numerous examples of their heroism in the military and postwar years. The colleagues of Soviet embassy in Germany began war at the cryptographic front with some of the first. Early in the morning on June 22, 1941 ; after it became known about the attack of Germans in the USSR, in the territory of embassy they began to light bonfires for the destruction of different secret documentation, first of all ciphers. Present exploit completed the cipher clerk of Soviet trade delegation in Berlin Nikolai [Logachev]. Already in the morning the first day of the war of [esesovtsy] they penetrated in the building of trade delegation, but Nikolai had time to barricade in the cipher room and began to burn cipher documents, Germans literally broke into the door, but courageous cipher clerk continued work, from the smoke he lost consciousness, but all ciphers were destroyed. When for Germans it was nevertheless possible to force open door, then everything was ended, and profit by Soviet cryptographic secrets they did not succeed in. From the desperation the Germans strongly beat up [Logacheva] and threw into the prison, subsequently n. of   Of [logacheva] together with other Soviet diplomats exchanged for the [internirovannykh] in the USSR colleagues of German diplomatic missions [18].

Here is another number of examples of the times of World War II. The officer of the special-connection l. of   Of [travtsev] conveyed secret documents and ciphers under the protection of three tanks and platoon of infantry. Column fell into the ambush and it was for a few minutes practically destroyed. Into bus with the ciphers and by documents entered German projectile - [Travtsevu] it smashed both feet. Elapsing by the blood, cipher clerk found in himself forces to reveal safes, to drench documents by gasoline and to destroy them. Then he still fired back, until he burns together with the blown up machine. The Junior Sergeant e. of   [Stempkovskuyu] fascists took on KP, where it was on duty in the transmitter. Courageous [radistka] fired back and had time to throw into the attacked Germans two grenades, but forces were not equal. [Stempkovskuyu] they gripped and subjected to tortures. To fascists it did not suffer itself to rather report to its command, that they mastered the code brevity codes of Russians. But their dreams were useless. Even after Helen chopped off both hands, she said nothing. Fascists killed it. Of   Of [stempkovskoy] was posthumous e. k. appropriated the Title of Hero of the Soviet Union [6]. Unfortunately, in the initial period of war in the Soviet troops was significant problems with the connection. Troop radio communication, means of conducting radio war were not sufficiently developed. In the recollections of important Soviet military leaders these statements frequently are encountered: “with radio communication equipment the troops were provide ford completely insufficiently”, “wire communication proved to be vulnerable and frequently it went out of order” and so forth Heavy situation with the connection in the troops in the initial period of war was aggravated by the actions of enemy. Immediately after attack in the USSR on June 22, 1941. Germans developed in the territory of our country active intelligence and sabotage activity. The purpose of German operations were including the Soviet lines of communications. But nevertheless measures for the guarantee of a connection of the management of the country with the front were improved, for this our communications men made truly heroic efforts. Here only several examples. Measures constantly were taken for the retention of the secrecy of the transferred information. Already into the first minutes of war one of the Soviet foremost posts transmitted to command by the plain text: “Us they fire. That to us to make?” Answer arrived without delay: “You from the mind exile! Why your communication not is encoded?” [13, 229]. On the third day of war, on June 24, was published the directive [NKGB] of the USSR about the tasks of security services under the wartime conditions, and in particular about the special safety of ciphers, which completely prevents their entry into the hands of enemy. Although, as it was said above, domestic [shifromashiny] actively and effectively were used at the front, manual ciphers were the basic form of coding for the majority of Soviet servicemen. The most common system of the coding of the Soviet Armed Forces during the Second World War were the codes with the reencoding [there]. The obtained with the aid of the code book intermediate [shifrotekst] then, as a rule (but in the top levels of   - compulsorily), it was recoded by single-time range. For the first time in the USSR the steadfast system of coding with the single-time range was developed at the beginning 1920- X yr. the active application of a single-time range in the diplomatic correspondence it began since 1927. [7]. Somewhat later single-time range became they will be used for the reencoding of the codes in the Red Army and the Soviet intelligence agencies.

During the World War II Soviet cipher services ensured the secrecy of our communications, did not allow enemy to obtain the information about our concepts and actions: “… Soviet cipher- coding equipment in the military period played special role, since precisely it was used on the most important directions of the concealed connection. Specifically, it provided the possibility of the operational closing of the most important strategic and immediate strategic information from the enemy” [8, h. 5, 76]. Let us give one additional quotation about the role of Soviet [shifrotekhniki] in the Second World War: “The created in the pre-war years domestic cipher technology in the process of World War II held its first properly serious examination to the maturity… Soviet cryptography, which knew how to hide from the enemy our strategic plans, but which opened many intentions of enemy, introduced into the victory its weighty contribution” [there, h. 6, 86]. It is necessary to note that not one Soviet [shifromashina] was broken up by enemy, grow prettier durability it was characterized by and the substantial part of our manual ciphers. Highly answered about work of cipher clerks during the years of war our renowned generals - g. k. of   Zhukov, a. M. of   Vasilevsky, s. of   k. of   of Timoshenko, [S]. [M]. [Shtemenko] and many others. Here only several quotations. G. of   k. of   Zhukov: “A good work of cipher clerks helped to win not one battle” [9]; A.M. of   Vasilevsky: “Not one report about the prepared military-strategic operations of our army became the property of Fascist reconnaissance” [5]. Also marshal Vasilevsky noted: “Being chief of the General Staff, I not one minute could manage without the Hf- connection, which, because of the high consciousness and the craftsmanship of soldier- communications men, in the best way ensured operative management of the acting fronts and by armies” [there]. But the commanding of the 1st Ukrainian front marshal i. of   s. of   Konev thus evaluated the role of the government connection: “It is necessary to generally say that this connection TO HF, as the saying goes, to us was by god sent. It thus rescued us, it was so steady under the most complex conditions that it is necessary to render proper to our technology and our communications men, who specially ensured this connection OF HF, also, in any situation literally on the heels with that accompanied during the movement of all, to whom are assumed to use this connection” [2, 196]. One additional estimation of the value of government connection gave marshal i. x. of   Bagramyan: “Without the Hf- connection it did not begin and was conducted not one significant military action. by Hf- connection were ensured not only staffs, but also command directly on the foremost lines, on the patrol points, bridgeheads. In the patriotic war the Hf- connection played exceptional role as means of control of the troops and contributed to the fulfillment of combat operations” [3]. The high value, which the management of the country gave Hf- connection, characterizes that accepted in January 1944. the directive of rate [VGK], which forbade to the front commanders and by armies to be moved to the new control posts before the organization on them of Hf- connection. As a whole it should be noted that “government Hf- connection (classified telephone high-frequency connection of rate [VGK] with the command of the immediate strategic and operational formations of the acting Red Army) in the World War II 1941-1945 yr. became the material the basis of control of armed forces in the component rate - front - army” [2, 203]. The scales of the activity of Soviet communications men characterize the following numbers. During the period of World War II connections and with the parts of the troops of government connection built and restored 66   500 km of airlines, it is suspended and it is restored 363   200 km of copper and steel wires, it is built 33   of 800   km of pole lines. In May 1945. (end of the war with Germany) the extent of the operated by the troops lines of Hf- connection composed 32   of 944   km, and into   August 1945   g. (during the military operations against Japan) reached 36   854 km the front divisions of government relation within the period of war they functioned in the composition of 35 acting fronts of our armed forces. The troops of government connection achieved a government connection in the operations of the Soviet Armed Forces in the territory of the USSR, and also 12 states of Europe and Asia. In   the period of World War II of approximately 20 thousand officers, sergeants and soldiers of the troops of government connection they were rewarded with orders and medals of the USSR, in the course of military operations they perished and died of the wounds of 837 soldiers, 94 were missing [ibid, 208-211].

Estimated the reliability of our ciphers and the representatives of enemy. Thus, chief of staff with the General Headquarters of the Supreme Command of the German armed forces the colonel general a. of   Of [yodl] in its indications on the examination of 17   June 1945. it reported: “Bulk of intelligence data about the motion of war - 90 percent of   - composed the materials of radio intelligence… Radio intelligence - both the active interception and the decoding - played the special role at the very beginning of war, but also until recently it did not lose its value. True, for us never it was impossible to intercept and to decipher the radiograms of your (Soviet. - D. l.) rate, the staffs of fronts and armies. Radio intelligence, as all other forms of reconnaissance, was limited only to tactical zone” [11, 100]. But [A]. Hitler this is what spoke on one of the conferences: “These cursed Russian cipher machines, we in no way can cleave them!” [8, h. 6, 86].

Sources

Created: 7:39 AM 12/10/2011
Last updated: 7:39 AM 12/10/2011